[Arandil]

В общем очень старый бред, примитивный и наивный. Поначалу хотела выбросить и его. Но это всегда успеется.

Название: Квента Ольвионрим.
Предупреждение: цитаты из Первоисточника - "Сильмариллион" и "Властелин Колец". Автор гонораров не получает, поэтому надеется, что его не привлекут к ответственности за нарушение авторских прав. Неизвестные родственники рода Финвэ.
Персонажи: оригинальные, некоторые из канона.
Рейтинг: думаю не R.
Жанр: фэнтези, гет и т.д., точно не слэш.
Размер: макси.
Время действия: Эпоха Звёзд - Четвёртая Эпоха Анара.

«Квента Ольвионрим» записана синдаром Арандилом, сыном Арминаса из Дориата по мотивам эн-сеннат (эльфийских песен) и книг мудрости Эпохи Звёзд, Первой, Второй, Третьей и Четвёртой Эпох Анара о потомках Ольвэ Альквалондского, короля Вековечной Гавани Валинора. Сказ о тех, кто жил и живёт в Эндоре...

Сказание первое.
На заре мироздания.

Тогда ещё никто не знал как давно началась Эпоха Звёзд. Тогда никто не считал, сколько времени прошло с начала Дней. Тогда это никому не было ведомо. Ибо тогда время не считали. В бесконечности Эа юная Арда справляла вторую весну, пышную и благоуханную, но не такую светлую, как в Предначальные Дни, когда айнуры подняли на небосклон Два Светильника – Ормал и Иллуин.
Далеко на северо-востоке, где впервые увидели свет все народы этого мира, в те времена текли воды Кýйвиэнен, на наречии синдаров называемого Нен-Экуи, что на языке эдаин звучит как Воды Пробуждения. Наши отцы говорят, что Куйвиэнен был заливом Хелкара – Внутреннего Моря, образовавшегося на месте падения Иллуин, обрушенного Мелькором в те незапамятные времена, когда квенди ещё не было.
Как пробудились к жизни первые существа, наделённые речью? Не так много сохранилось песен квенди о мире, когда они странствовали в тиши и безмолвии. То были наши предки – квенди Первых Дней. В смутных полузабытых грёзах, которые ныне немногие помнят, нам являлось Пробуждение...
В песнях поётся, что Первенец Времён открыл глаза и увидел мир. Он лежал на чём-то твёрдом – то была Земля, с тех дней служащая всем живым существам тропою для бессчетных прогулок. Он пробудился из Небытия. Он думал о том, что в этом мире один и нет никого рядом. И во тьме тех времён его руки встретились с их руками. Так он понял, что ошибся, ибо в тиши увидел мерцающий свет таких же существ, как он сам. Долго они узнавали друг друга. Их было много, но не так много как сейчас. Он подумал, что пробудился ото сна, встал из небытия, ибо те первые квенди не помнили себя до того мгновения, когда по воле Илуватора встали и узрели мир под звёздами.
Так в те дни, о которых ныне мало кто помнит в Эндоре, на берегах Кýйвиэнен впервые встречали зарю мироздания наши предки. Воды этого мира стекали туда с восточных гор, и первыми звуками, которые они услышали, были плеск и журчание бегущих струй.
В древних песнях говорится, что первое испытание, с которым столкнулись Первенцы Времён был голод. Хоть и переносим мы телесные неудобства иначе, чем смертные и наши хроа выносливее и сильнее, но никто не мог отмахнуться от голода и жажды. Тогда не было сезонов года: холод не сменял тепло, а было прохладно. Первая пища квенди – коренья и травы. В благодатных местах у Куйвиэнен росли травы и коренья, не отравленные злобой Врага, о котором в те дни квенди и не слышали, поэтому их пища была безопасной. Рядом жили наши братья одной с нами крови – звери, птицы… и не страшились их наши предки, и звери нас не боялись.
Долго они жили в своём первом доме под звёздами и в удивлении, молча, бродили по земле.
Когда юные праотцы квенди узнали, что звери и птицы одной с ними крови? Древние предания донесли до нас отголоски полузабытого лесного шёпота. Один из праотцев квенди поранился и из его уст вырвался вопль боли и ужаса. Из раны сочилась кровь, схожая по виду с жидкостью, текущей из ран зверей, живших у Куйвиэнен. И понял юноша, что они одной крови, не чужаки и когда боль утихла, покормил собранными корешками первого зверя, которого встретил.
Кто-то впервые глянул в небо и воскликнул:
- Эле! Эле!
На крик прибежали остальные, и глянули в тёмные выси Небесного Океана. И великое удивление поразило их – рот нужен не только чтобы есть, но и чтобы произносить звуки, а значит говорить!
Так родилась Речь – одно из первых важнейших открытий, дарованных им Создателем. Первенцы Времён начали говорить и давать всему, что они видели, имена. Они назвали себя квенди – «те, что говорят», ибо первыми из всех народов этого мира научились величайшему дару Эру – речи. Именно речь подвигла квенди на дальнейшие открытия. И теперь квенди с радостью и удовольствием открывали мир, полный неведомых чудес.
Но подул холодный северный ветер, говорили позже, что явился Враг, именно тогда он узнал о появлении первых Детей Илуватора. Пока он следил за ними, не зная, как можно их использовать для упрочения власти над Ардой. С удивлением и жестокой злобой наблюдал он за Первенцами Времён из Утумно, своей вотчины на дальнем севере. Ветер сорвал плоды с ветвей, замёрзли корешки и травы увяли. Первенцы Времён познали истинный голод, они слабели и лежали на земле не в силах поднять головы. Когда племя Первых потеряло всякую надежду, Первый Охотник, уступив жажде, набросился на горную лань. Лань подумала, что двуногий брат хочет поиграть с ней и доверчиво прильнула к двуногому собрату, но ошиблась. Сильными руками Охотник свернул ей шею и впился в неё зубами. Мясо лани – тёплое и красное согрело его тело. Говорили потом, что его изгнали, ибо ужас сковал всех. Ведь звери почитались нашими братьями и сёстрами, ведь кровь у нас одного цвета! Ныне никто не знает, что с ним сталось, песни о том молчат.
Первенцы Времён, истощённые голодом, последовали его примеру, и ужас поселился в их сердцах. Звери же перестали нам доверять: одни нас сторонились, прятались, бежали прочь, едва завидев, иные же – сильные и жестокие, в стремлении выжить стали нашими врагами. Среди зверей воцарилось смятение и страх, одни, по нашему примеру, принялись охотиться на других зверей, появились Те, кто ест плоть, и Те, кого поедают. Особенно злобные и сильные звери перешли на службу к Врагу, и, верно, радовалось его чёрное сердце! Первенцы Времён с того дня, как кусок мяса попал им в рот, страшились больших зверей.
Как был укрощён пламень? До наших дней дошло несколько слухов. Вот один из них. Небесные стихии бесновались, и молния била в огромное дерево, и дерево загорелось. Ни квенди, ни звери не посмели подойти к дереву, объятому пламенем. И наконец, наши предки решились и подошли ближе, и ютились возле горевшего дерева, ибо похолодало. Между тем звери в нерешительности кружили вокруг. Но скоро факел погас. И тогда Первенцы Времён наломали древесных сучков, разожгли вокруг поселения костры и спали спокойно. Чтобы поддержать огонь, надо набрать побольше дров и, постигая мир разумом и чувством, Первенцы Времён сильными руками смастерили первые орудия из камня - топоры.
Топорами вырубили деревья у Куйвиэнен. Так Первые решились на убийство деревьев. Они не испытывали стыда, ибо не знали ни зла, ни добра. Лишь позже, познав Погибель, они испытали невыразимый стыд. Квенди уверовали, что они - убийцы зверей и деревьев, кэлвар и олвар. И пришлось им вымаливать прощение за убийство кэлвар и олвар, но как же питаться в холода, как же греться у очага? Первые наши верования пытались оправдать первые Убийства. Много позже появилась вера в то, что если сложить кости съеденных зверей в том же порядке что кости живых – они превратятся в живых зверей и простят охотников, своих убийц. А пеплом сгоревших деревьев Первенцы Времён засыпали землю, уверовав в то, что это – не пепел, а семена будущей жизни. Верно, что деревья на орошённой пеплом земле росли быстрее. Правда, это верование появилось много позже, когда из семян родились юные деревья, а пока же все олвар были стары.

@темы: Мир Профессора Толкиена, Квента Ольвионрим, Мои фанфики

Comments

[Arandil]

В одном комментарии не поместилось. Переношу сюда.

Сказание первое. Часть 2.
На заре мироздания.

Как родилась Песнь? Говорят, будто один из квенди, забывшись, слушал журчание и плеск вод и вторил им – так родилась Первая Песнь. Случалось мне слышать, что квенди спорят: кому же принадлежит Первая Песнь – предкам нолдоров, ваниаров тэлери иди авари? Думается мне, это не имеет значения, ибо в Те Дни квенди не делились на роды, а пение стало достоянием всего мира.
Те дни были полны удивительных открытий, порою прекрасных, порою страшных, которых, увы, не знаем мы - квенди периода Увядания.
Квенди, бродя по земле, не встретили никого, подобного себе, и уверовали в то, что являются единственными существами, наделёнными речью. В некоторых источниках говорится о том, что трудами валара Ауле и майара Артано Аулендила, истинное имя коего более не произносится никем, гонхиррим родились первыми, но заснули до появления квенди, которым Илýватор отвёл Первенство. Андрет, дева аданов дома Бéора, жившая в Первую Эпоху Анара, считала, что её род древнее, чем предполагали квенди, ибо по её словам «люди помнили сумерки и звёзды». Потому я не могу однозначно утверждать, что наш род является самым древним в этом мире, кроме Единого и айнуров. Лишь могу сказать, что квенди первые узрели Звёзды на западе мира. Вероятно, аданы встретили звёздные сумерки далеко на севере, а квенди и айнурам это неведомо.
Когда квенди впервые посмотрели вверх, первое, на что они обратили взор, были звёзды Варды. Они воскликнули «эле, эле!» Так мы до сих пор называем звёзды. Квенди стали да¬вать имена звёздам, даже проводили состязания – кто красивее назовёт звезду. Это подвигло их на новые открытия.
Так квенди различали Кáрнил или Кáрненгол (Красную звезду), Бóргиль (Рубиновую Звезду или на языке людей Марс), Нéнар (Водяное Пламя), Хéллуин (Сириусм называют бесподобную звезду люди), Элеммире (Звезду - Драгоценность), Лýингил (Голубую Звезду или на наречии людей Нептун) и многие другие, но перечисление всех звёзд не входит в мою задачу.
Затем благодаря отличному зрению, которому могут позавидовать и тауреквенди времён Третьей Эпохи Àнара квенди вычислили расстояние от Àрды до звёзд. Принимая во внимание столь длинный путь их лучей, они поняли великую скорость падения света и решили, что звёзды огромны. И потому свет звёзд, покоящихся на бархате Ильмена, был холоден, и первые светила были похожи на кусочки льда, в который превращался Куйвиэнен холодной порой, когда подует северный ветер.
Позднее они, поднимая глаза на тёмное небо, заметили, что бесчисленные звёзды – светильники, висящие на небе, не стоят на месте, а движутся.
Затем было совершено ещё одно открытие. В те дни, когда на тёмном бархате небес горели лишь звёзды, он заметил, что одни звёзды стоят вместе тесной группой и образуют некий образ, видимый глазу, а другие звёзды - отдельно. Туманно-блистающие образы витали в воздухе, навевая квенди грёзы.
- О, звёзды не только движутся, но свет некоторых из них стремится в Эа сплошным лучом, и покоятся они рядом, собираются вместе, танцуют, а дивные светлые лучи издают еле слышное пение. Какая прекрасная Сеть Звёзд раскинулась над нами, точь-в-точь сети Кирдана, полные серебристой рыбы! Дивная Рембират, одари нас, пусть земные наши сети всегда будут полны рыбы! – воскликнул Один.
Его пожелание сбылось, вытянув земные сети из волокон гибкого тростника, Второй выловил много рыбы, и её хватило на всё поселение. Он получил прозвище Сетелов. Ведь Сетелов первым из детей Илуватора открыл рыболовные сети. До того рыбу били острогой. Так родилось первое в мире созвездие – Рембират, Звёздная Сеть.
Квенди различают тысячи созвездий, ибо взор их глубже и острее взгляда смертных, которые знают созвездий не больше сотни. Я назову лишь главные созвездия, которым с Давних Дней особенно поклонялись квенди, ибо перечисление всех созвездий не входит в задачу моего труда: Рембират или Реммират (Звёздная Сеть или Млечный путь), Менельмакар или Менельвагор (Небесный Меченосец), Анаррима (Солнечная Сеть) в Эпоху Звёзд именовавшаяся Корарима (Сеть Круга), Валакирка (Серп вала¬ров), первое название которого было Сулекирка (Воздушный Серп), Вильварин (Бабочка или Мотылёк), Соронумэ или Торон¬дунэ (Орёл Запада), Силломентил или Телумендил (Ложе Сияния). Квенди назвали тёмное небо, стремящееся ввысь, Обителью Звёзд – Ильмен.
Потом квенди сделали другое важное открытие – они поняли, что звёзды движутся по кругу, и этот круг замыкается через определённый промежуток. Так квенди впервые открыли для себя Время – странное явление, которое могло и бежать, и медленно, еле слышно, тянуться. Но это открытие, не сильно повлияло на их жизнь в те дни, время тянулось долго и не оказывало сильного воздействия, не было властно над квенди. Время слу¬жило им точкой отсчёта для каких-либо действий. Даже теперь, Время не властно над нами, оно не завладело нами так, как смертными. Промежуток, обозначающий движение звёзд квенди назвали йен, звёздным годом, равным 144 годам Анара. Йен содержал 52596 ре (теперешних солнечных дней). Однако в те дни квенди не считали ре, ибо Анар ещё не освещал наш мир.
Квенди ничего не ведали о тех племенах, что впоследствии населили этот мир. Они были вольные дети Отца Единого и не страшились ни тьмы, ни теней. Квенди были юны и немногое знали о мире, и потому горели желанием узнать о нём всё.
Некоторые из них долго странствовали под светом звёзд и уходили слишком далеко к длинным теням Севера. Немногие из ушедших возвращались назад. А те, кто возвращался, порою рассказывали ужасные вещи. Будто бы огромный всадник на чёрном коне, чёрный ликом, околдовывал их и уводил в плен в свой чёрный замок. С тех пор и ныне мир полнится страхом, которого не знали на заре мироздания Первые из Первых. Долго квенди не знали, что сталось с их несчастными родичами, захваченными Охотником, прошли многие годы, и стала нам известна горькая правда о злосчастных узниках Врага. Правда многим нашим родичам разбила сердце, и то, что сотворил с ними Враг, навеки отвратило нас от него.
Он превратил наших родичей в несчастную, премерзкую расу орков, которые более всего в этом мире ненавидели не столько нас, квенди, сколько самих себя и Врага. В глубине своих ожесточённых и развращённых сердец они понимали, что он создал не их самих, но их уродство. И сейчас, спустя много лет, все квенди признают, что, убивая орков в жестокой сече, испытывают к ним жалость, ибо эти извращённые создания могли бы быть прекраснейшими из нас. Орки же, жаждут нашей погибели, потому что они завидуют нам, и когда к ним прикасаются квенди, они вопят от ужаса и боли, и потому их нельзя вернуть назад.
И устрашились тогда квенди. Не блуждали они далеко от Куйвиэнен и держались вместе, боясь затеряться в безбрежном сумраке первоначального мира. Меж ними были и более сильные и храбрые, те, кто увидели этот мир первыми. Их звали Ингвэ, Финвэ, Эльвэ и Ольвэ.
Наш рассказ об Ольвэ и первой любви, посетившей наш род. Ольвэ наловил рыбы и принёс Ингвиэли. Всё кругом дышало молниями. Ольвэ положил рыбу в руку Ингвиэли и почувствовал, как невидимые токи пробежали по всей его хроа, и чувство оказалось взаимным. Ольвэ аккуратно положил рыбу на белую ладонь Ингвиэли, стараясь не касаться её, но квенди показалось, что он не просто коснулся кончиков её длинных пальцев, а его пальцы и всё его тело оказались внутри её. Ингвиэль опустила глаза и старалась на него не смотреть. Деве почудилось, что током поразило и её.
Невидимые нити связали не только их руки, но и всё тело, их феа соединились и пошли они по жизни вместе, неслышными шагами ступая по земле. Так Ольвэ, обладавший чуткой и нежной душою был пленён красою Ингвиэли, сестры Ингвэ. Они стали жить вместе в одном шалаше на самом берегу залива Куйвиэнен, вместе слушали голос воды, шелест травы, пение ветра и вместе давали имена новым созвездиям, они открыли созвездия Сулекирка и Телумендил и многие другие.

[dianaalieva1]

Красиво. По стилю похоже на "Сильмариллиион". Жду продолжения, Арандил.

[Arandil]

dianaalieva1,
очень многое из Сильмариллиона и взято.
Блииин! У меня пингвинёнок остался на первом посте! Как его убрать и заменить на мою настоящую авку. Кстати, это и есть настоящее лицо эльфа Арандила, сына Арминаса.

[Arandil]

Сказание второе.
Перворождённый. Часть 1

Ольвэ и Ингвиэль жили вместе. Поняли они, что отныне при¬надлежат друг другу. Особые узы связали их – они стали мужем и женой.
Они познали любовь первыми в этом мире, ибо жили и росли звери и растения, но нигде не было юных побегов, ни один зверь ещё не родился от зверей. Ибо Илуватор велел:
- Во всём Дети Моей Мечты будут первыми, первыми они придут в Начальный Мир, первыми начнут говорить, первыми будут зачинать детей, первыми познают все радости и беды Мира. Ни¬кто до них не испытает чувств, Мои Первые Дети пробудят иные народы. Быть им первыми…
Прошло время, никто тогда не ведал сколько. Ингвиэль ощутила перемены: тело её набухло, лоно росло.
- Ольвэ! Что со мной? Я… - воскликнула Ингвиэль, и подбе¬жавший к ней Ольвэ услышал страх в её голосе, прочитал ужас на её прекрасном лице.
- Что случилось? – тревога теснила сердце Ольвэ.
- Я… слышу голос. Чей-то голос. Тут дёргается, и здесь, боже, живот набухает, почему? – Ингвиэль схватилась за живот.
- Больно? – Ольвэ не смог сдержать боли.
- Нет, но… - Ингвиэль покачала головой, затем скрючилась, охнула. – Ох! Такое чувство, будто кто-то меня толкнул… и вот ещё!
- Что с тобой? – Ольвэ сильно испугался.
А живот Ингвиэли всё увеличивался. Ингвиэль давно не выходила из хижины, Ольвэ ни разу, ни на мгновение не оставлял её одну, он боялся, что набухший живот сотворит с его любимой нечто немыслимо ужасное. Он думал: это не доведёт до добра. Прознав о том, что с Ингвиэль что-то тво¬рится, к ним не заходили. Часто к ним заходил лишь сосед, квенди по имени Раэльвэ. Он слышал россказни квенди, но не очень-то верил в них. Он приносил куски мяса и носил воду в дом Ольвэ и Ингвиэли, в то время как родичи обходили их дом стороной.
Вот как началась дружба Ингвиэли, Ольвэ и Раэльвэ. Од¬нажды один квенди сказал, видя, что Раэльвэ срезал со свежей туши кусок мяса и понёс в дом Ольвэ.
- Ты зачем таскаешь еду в их дом?
- Что? Я постоянно вижусь с ними, у сестры растёт живот, но, ни в чём другом она не переменилась, а Ольвэ не может её оставить. Он боится, что если хоть на миг выйдет из дома, с ней что-то стрясётся! А им нужно что-то есть!
Все вокруг заговорили разом:
- Раэльвэ, мясо положи наземь, ей мы его не отдадим!
- Если ты унесёшь кусок, селение останется голодным!
- Правильно говоришь! Мы тоже можем заболеть. Не хватало, чтобы и нас так же раздуло!
- Ольвэ ест с ней, но живот у него такой же плоский, как у всех нас! – сказал Раэльвэ.
- Она прогневила Великого Духа, поэтому и наказана!
- Не стану я вас слушать! – воскликнул Раэльвэ. – Я пойду на охоту. Добуду дичь и снесу им.
- Тебя проклянёт Великий Дух! – закричали квенди.
Раэльвэ добыл оленя и принёс его друзьям, и Ольвэ сварил мясо в котле. Они неплохо поели. Раэльвэ стал для них ближе Эльвэ, Ауриэли и Ингвэ.
Однажды Ингвиэль почувствовала, как её что-то сдавило снизу, в животе, и толчки сотрясли её тело. Она охнула, на крик вбежал в дом Ольвэ, увидел Ингвиэль, лежащую на полу, лицо её было бледно, страх сдавил его сердце. Тело Ингвиэль выгнулось дугой, по телу полилась испарина и вылилась вода.
- Тебе больно?
- Нет, страшно, я… не понимаю, что со мной!
Снова что-то толкалось в ней и снова напряглось всё её тело… Ингвиэль села на корточки, Ольвэ следил за комком в жи¬воте, он менял форму, а её лоно больше не было таким округлым как раньше. Ольвэ по наитию, потом он не мог понять, почему, сунул руки между ног Ингвиэли, и в тот же миг на его руки вы¬валилось Нечто, Существо – маленькое и беспомощное.
Так в сумрачную пору у них родился Майкалумэ Эльтинвэ, Пронзающий Сумерки, Звёздная Искра Первенцев Времён – первый среди всех народов этого мира, рождённый отцом и ма¬терью. Он первый произнёс эти слова – «мама» и «папа».
В этот миг сильный ураган сорвал крышу соседнего дома. Как только дом развалился, стихия унялась.
- Беда! Это рухнул дом Раэльвэ. Как ты, ванаимельдэ?
- Хорошо.
- Я выйду и посмотрю, что случилось, как там Раэльвэ. Крышу его дома сорвало.
- Возвращайся поскорее, мне страшно оставаться с Ним, - сказала Ингвиэль, глядя на Нечто.
Ольвэ вышел, вокруг развалившегося дома собрались квенди, они громко кричали:
- Раэльвэ! Где ты, брат?
Раэльвэ не было видно.
- Надо расчистить дом, может он внизу? – догадался Финвэ.
- Я это сделаю, кто-нибудь, помогите!
Все принялись за работу, наконец, дом был расчищен и на земле лежал Раэльвэ. Он не двигался, бледность покрывала его тело, алая кровь струилась по лицу.
- Раэльвэ! Раэльвэ! Вставай, мы расчистили дом, освобо¬дили тебя, ну, же! – кричали квенди, но тщетно.
- Ладно, если он не хочет вставать, не будем дожидаться. Разойдёмся по домам.
- Слушайте, он лежит, потому что его проклял Великий Дух, лишил его способности двигаться, - сказал квенди, имя которого ныне мало кто помнит.
- Раэльвэ, брат… - Ольвэ застонал.
- Когда-нибудь он встанет, - сказал Ингвэ.
Но шло время, и Раэльвэ не вставал. Он всё лежал на том же месте. Скоро квенди решили зарыть его или сжечь. Но, как известно, сколько душ, столько и мнений, и все заспорили о том, как избавиться от тела Раэльвэ. Наконец, Ольвэ выкопал яму, расстелил на дне его плащ, квенди опустили Раэльвэ в яму.
- Он сделал прекрасное копьё. Кто-нибудь хочет его взять? – спросил Ольвэ сородичей.
- Нет, копьё может ранить того, кто его возьмёт! – молвил Эстор.
- Тогда отдадим его Раэльвэ. Пусть возьмёт его с собой, куда бы ни направился, - сказала Ингвиэль.
- Что ты сказала? Куда подевался твой живот? - воскликнули хором квенди, несказанно изумлённые обликом Ингвиэли.
- Его уже нет, - ответила Ингвиэль.
Она вложила копьё в руку Раэльвэ, Ольвэ закопал его. Долго задумывался он над тем, что увидел и не мог понять, почему Раэльвэ не встал. Они много говорили с Финвэ и Ингвэ о Раэльвэ:
- Как ты думаешь, что с ним приключилось? Мой друг ле¬жал недвижимым, он молчал, почему? - вопрошал собеседников Ольвэ.
- Хроа осталась, разрушилась, потому что он молчал и не двигался, - сказал Ингвэ.
- Почему он не двигался? Почему? Куда делись его мысли, чувства? – спрашивал Ольвэ, стараясь понять случившееся.
- Исчезли, - сказал Финвэ.
- Значит ли это, что чувства, мысли и тело не одно и то же? Значит, у квенди имеются хроа, тело и феа, которая отвечает за его мысли и чувства. Феа и хроа. Кажется, у Раэльвэ феа поки¬нула хроа раньше, чем стала разрушаться хроа. Ведь сначала Раэльвэ молчал и не двигался, но выглядел как мы, потом хроа начала разрушаться.
Пройдёт ещё немало времени, произойдёт немало событий, прежде чем квенди откроют Гибель. Как странно, что в тот день, когда родился Первый Сын Мира, они познали Гибель. Это открытие повергло их в смятение и страх.
Ингвиэль заметила, что груди её стали опухать и сильно бо¬лели, из сосков текла белая жидкость.
- Что это? Что происходит!
А Существо орало не своим голосом, чего-то требуя. Никак не могла взять в толк Ингвиэль: что ему нужно? Сама поняла, что проголодалась, Ольвэ ушёл на охоту, ждать его Ингвиэль не могла, голод мучил её и пошла она в лес, нарвала плодов и зане¬сла в дом. Поела, а Существо продолжало кричать.
- Почему ты кричишь, неужто не можешь просто попросить?

[Arandil]

Сказание второе.
Перворождённый. часть 2.

Но Существо продолжало вопить. Скоро его ис¬тошные крики раздавались по всему поселению, а боль в груди стала просто нестерпима, хроа Ингвиэли пылало, а груди оне-мели, сделавшись тяжелее камня.
Устав трудиться по хозяйству, она прилегла на ложе, дожидаясь Ольвэ с охоты, и задумалась. Ей казалось, что Ольвэ избегает Существа, питает к нему неприязнь и страшится его. Наконец, измученная усталостью и разными мыслями, она заснула. Существо лежало рядом. Сквозь явь и сновидения Ингвиэли каза¬лось, что-то копошится у неё на груди, очнувшись от грёз, увидела – Существо пило белую воду прямо из её груди, прильнув ртом к ней, сжав кулачки, ртом высасывало еду. Он не спросил её, он ел сам! Новый способ кормления показался Ин¬гвиэли очень удобным, не надо вставать и выжимать для него питание, кроме того, сейчас как никогда она ощутила особую близость с Существом, и сказала ему:
- Кто бы ты ни был, кем бы ни стал, я буду заботиться о тебе.
Ингвиэль и Ольвэ пытались скрыть от всех своё открытие, но им это не удалось, потому что они не могли жить отдельно ото всех, таясь, ни с кем не общаясь. Они опасались реакции со¬братьев на появление Существа в поселении.
Квенди узнали о чуде, появившемся среди них и, позабыв страх и первые суеверия, пожелали его узреть. Они недоумевали, как такое существо появилось среди них, квенди долго спрашивали об этом Ольвэ и Ингвиэль, но не смогли получить прямого ответа, ибо они сами не догадывались о том, как такое чудо произошло. Такое в жизни квенди ни разу не случалось, и им не с чем было сравнивать. Ибо те квенди Предначальных Дней не родились от родителей, а просто от¬крыли глаза, словно проснулись, и узрели мир, лежащий под звёздами. Таково было появление квенди в этом мире. Потому Ольвэ и Ингвиэль не могли знать, что их сын – это плод их любви, хотя и догадывались об этом, но они ещё не знали всех тайн мироздания.
Все желали узнать, кто это – свой или чужак, похож ли он на них и сравнивали его с собой. Квенди толпились в шалаше Ольвэ и Ингвиэль, пытаясь разрешить эту загадку.
- Посмотрите, у него такие же руки и ноги, только малень¬кие! – сказал Ингвэ.
- Может он и похож, но ноги и руки у него коротенькие! – возразил ему Махтан. – Он довольно несуразен, ножки и ручки его коротенькие и толстенькие, а голова большая! Не диво, если он таким останется на всю жизнь.
- Да ты только взгляни! Его кожа светится в сумраке ярче снега, ярче, чем у любого из нас! И клянусь, он видит очень хо¬рошо! Погляди на него, Махтан, он следит за нами взглядом, - рассмеялся Эльвэ. - Его глаза сияют как лучи звёзд!
- Да, а волосы-то, его волосы тоньше и светлее наших! – сказал Эстор. – Может, это связано с его размерами, он меньше, если в линию положить четырёх, таких как он, получусь один я.
- Да, а маленькие тонкие уши чуть-чуть загнуты кверху, прямо как у нас! – отметил Квилтор. - Гляньте!
- Да, Эстор прав, всё в нём похоже на нас, но он меньше ростом, и всего-то! – воскликнул Рананенвэ.
По мерам эдаин, рост Существа не превышал по новым мерам людей двух футов.
- Все части его тела похожи. Он похож на нас и в то же время не похож, - сказал Ольвэ. - Это выразилось не только в частях его тела, но и в чертах его лица, росте и пропорциях. Гляньте, моя голова – восьми частей одна часть, а у него - четырёх частей одна. Он совсем другой! Волосы его другого цвета, не такого как у меня и Ингвиэль.
- Может, ему и не нужно быть нашей копией! Подумай сам, ты подчёркиваешь его малый рост, Ольвэ. Но как он бы вышел из моего тела, если бы был одного с тобой роста? А ведь ты выше меня! – сказала Ингвиэль, взяв на руки Существо. В тот час они остались в хижине одни. – Он мой, часть моей плоти!
- Как ты думаешь, ванаимельдэ, он вырастит или оста¬нется таким же? – спросил жену Ольвэ.
- Мне кажется, он вырастет. Мне казалось, что комок в животе растёт, думаю, это было Существо. После того как Это вышло из моей хроа, мой живот уменьшился и стал таким же, каким был, - ответила Ингвиэль.
- Он вышел из твоей хроа, и к нему ты привязана своей феа, немудрено, что ты знаешь больше чем я, - сказал Ольвэ.
И действительно, Существо росло и росло, училось… Те¬перь оно держало головку, шевелило ручками и ножками, дви¬галось и не спало всё время и больше обращало внимание на тех, кто его окружает. Ингвиэль и Ольвэ надеялись, что Существо, в конце концов, станет похожим на них.
Ольвэ и Ингвиэль не хотели, чтобы Чёрный Враг прознал о существовании мальчика, ибо этому беспомощному существу грозила большая беда, он не умел быстро бегать, говорить, петь…
Долгое время у Существа не было имени, а Ольвэ и Ингви¬эль называли его Ванэ, Диво, ибо не знали, кем они ему прихо¬дятся, ведь квенди тогда ещё не знали подобных кровных уз. Они в ту пору признавали только узы особого духовного родства, соединявших Ингвэ и Ингвиэль, Ольвэ, Ауриэль и Эльвэ и других – то было родство братьев и сестёр. Некоторое время малыш молчал, и Ольвэ называл его «Тот, который не говорит». Они не вели с ним никаких бесед, ибо он не умел разговаривать. Но все заметили, что слышал он хорошо.
Потому-то Ольвэ вскоре нарёк малыша «Тот, который слышит». Тогда Ольвэ и Ингвиэль, стали произносить разные звуки, и это создание к их изумлению стало повторять все про¬изнесённые ими звуки.
- Да, может Ванэ и твоя плоть, а не моя, не из моего жи¬вота он вышел, но я люблю тебя, потому буду и я о нём забо¬титься, научу его всему, что знаю, - сказал однажды Ольвэ суп¬руге. – К тому же он больше похож на меня, чем на тебя. Его хроа в основных очертаниях повторяет мою (вероятно Ольвэ имел в виду половую принадлежность ребёнка). К нему моя хроа не привязана, но феа горит жаждой заботиться о нём. Я стану не просто добывать пищу для нас, но научу его всему, что знаю сам, буду беречь от опасностей, отводить от него беды, по¬могать в нужде, ибо сердце моё пылает к нему любовью.
- Мне казалось, прости меня за это, ванаимельдо, мне казалось, что ты сторонишься Ванэ, боишься его. Ты никогда не брал его на руки.
- Да, признаться, я опасался его. Представь, никогда в на¬шем поселении не было такого как он существа. Мне, глупому сначала казалось, что ты уделяешь ему больше внимания, чем мне. Но по¬том понял, пока я на охоте или на совете, Ванэ заполняет твою жизнь и не даёт скучать. Ванаимельдэ, я не брал его на руки, потому что боялся, что сделаю ему больно. Я неловок, руки мои грубы и привыкли к грубой работе: строгать дерево, тесать камень, свежевать туши убитых зверей. Теперь он подрос, потому я могу взять его на руки и показать ему весь мир!
С этими словами Ольвэ вынес Ванэ из дома и воскликнул:
- Смотри, йон, этот мир, лежащий под звёздами – наш родной дом. Он твой, Ванэ!
Ванэ открыл глаза и в его взоре отец увидел ночные тени, хоровод звёзд, пестроту тёмных листьев. В этот миг Арда всту¬пила в новую пору – все звери начали плодиться, упавшие на¬земь плоды и семена проросли, появились дети и родители, плоть от плоти кровь от крови своих родителей.
Они называли ребёнка «йон», что означает «сын». Так Пробудившиеся впервые познали таинство уз не только братьев и сестёр, мужа и жены, но и связь отца, матери и ребёнка.

[Arandil]

Сказание третье.
На совете квенди. Часть 1

Маленький мальчик вырос и превратился в высокого стройного юношу. Теперь он был повыше многих квенди, росту в нём было больше семи футов, в пересчёте на человеческие меры длины. Волосы были светлые, глаза тёмные как ночное небо, на котором горели звёзды. Его глаза больше, чем глаза Пробудившихся были способны на расстоянии нескольких лиг отличить воробья от зяблика. Его тёмные, мерцающие во тьме тех дней, очи были столь остры, что не раз спасали квенди от неминуемой гибели. Поэтому его называли Островзором, пронзающим су¬мерки и тьму. На наречии тех дней это звучало - Майкалумэ. Он был лучшим в общине бегуном, в беге он мог обогнать мчаще¬гося как ветер оленя или быстроногую лань. Таков был первый сын Эа. В нём жила сила, доблесть и юность древнего мира.
Однако Майка¬лумэ чувствовал себя в общине чужаком. Все квенди узрели мир под звёздами, он же вышел из чрева Ингвиэли, он пришёл в этот мир иным путём, не тем же, что они. Потому был одинок, несмотря на любовь матери и отца. Он с детства всматривался в квенди и пытался понять, чем отличается от них, а чем похож. Да, несо¬мненно, телом он был похож на квенди, только ростом был выше Ольвэ и Ингвиэли, любого квенди у Куйвиэнен, был гораздо сильнее их, а его мышцы наливались силой быстрее и полнее, чем мускулы квенди.
Как-то его длинные сильные пальцы рук согнули упругую тисовую ветвь и смастерили лук. Долго над ним смеялись Пробу¬дившиеся, думая, что он как всегда занят пустяками, и ещё не наигрался. Затем он изготовил первую в этом мире стрелу.
- Ты такой большой и, кажется сильный, а собираешься охотиться на зверей этим? Это не копьё, а пчелиное жало, оно не проткнёт и травинку. Это копьё для слабаков и лентяев! – впервые узрев стрелу, хохотали над ним квенди.
- Как ты запустишь им в зверя? Чтобы копьё летело дальше и вонзалось в шкуру зверей глубже, ломало ему кости, нужно, чтобы копьё было большим и тяжёлым! А эта нелепица не пролетит и нескольких шагов! – вторили другие.
- Ты не проткнёшь им и маленькую птичку, - смеялись над ним третьи, - Эта вещь нам никак не понадобится! Ты только зря теряешь время и переводишь древесину и кремень. Лучше бы ты помог нам выточить настоящее кремнёвое копьё. Займись делом, малыш!
Но он не обратил на их насмешки никакого внима¬ния и продолжил свои труды. Майкалумэ отрезал локоны своих дивных волос и сплёл из них прочную нить, привязал один конец к луку, натянул и приладил к другому его концу.
Майкалумэ задумался и тронул струну. Раздался звон. Тронул тетиву ещё раз, натянув её ещё сильнее. И взвыл от боли. Тетива ударила его по пальцу, и боль пронзила его до самой макушки.
- Какая в тебе сила и злость! – воскликнул Майкалумэ. - Не хватит сил перебросить стрелу далеко? Значит надо сильнее натянуть и быстрее спустить!
Он приладил стрелу к тетиве, натянул и спустил. Коротко пропев, стрела умчалась ввысь, к звёздам.
Тетива была так туго натянута, что когда он прикоснулся к ней, прозвучало её дивное пение. Юноша долго играл на тетиве своего лука, забыв обо всём, и был счастлив как никогда. Мелодия совсем его зачаровала, она была столь дивна и прекрасна, что он тут же срезал каменным лезвием другую ветвь, согнул её, и, отрезав свои волосы, скрутил из неё нити, натянул их все на деревянную заготовку и стал из¬влекать из этого инструмента предивные голоса.
Майкалумэ нарёк каждую из нитей, натянутых на упругую заготовку струной. И каждой нити дал отдельное имя.
Майкалумэ долго сидел под деревом и играл на этом предмете. Услышав причудливые голоса, квенди изумились их дивной красе, и они пробудили в них жажду к познаниям и тягу к неведомой далёкой стране. Многие из них потеряли по¬кой. Так они признали, что Майкалумэ стал похож на них, ибо в нём жил дух открытий, дивных, прекрасных и полезных.
Он думал о своём, о своей несхожести с другими квенди. Иногда он казался себе умнее и мудрее их, а иногда представлял себя глупцом и невеждой, ибо только учился, и не обладал знаниями остальных поселенцев. Майкалумэ часто задумывался, смотрел на квенди, ловил каждое их слово, говорил меньше их, и тоска сжимала его сердце.
Квенди долго не понимали причину замкнутости Майкалумэ, его печали, ибо были веселы. Лишь Ольвэ и Ингвиэль начинали понимать, что терзает их сына. Как-то они поговорили с Ингвэ, Финвэ и Эльвэ и наконец-то квенди решились определить место Майкалумэ в общине, и для этой цели согласились созвать большой совет.
В этот час юноша тихо сидел под деревом и перебирал струны игрушки. Его лицо было бледным и сосредоточенным. К нему подошёл Ингвэ, Майкалумэ застыл, его инструмент замолчал, и Ингвэ сказал:
- Ты не можешь найти своего места в поселении, чувствуешь себя чужим.
- Кто я, Ингвэ? – спросил Майкалумэ.
- Мы докажем тебе, что ты – квенди и никто другой.
- А если я кто-то другой, я смогу уйти от вас? – вдруг спросил Майкалумэ.
- Ты в этом случае волен в своих действиях, но мы бы попросили тебя остаться, ибо вряд ли ты найдёшь в иных местах подобных себе. Это единственное поселение квенди, других нет, - ответил Ольвэ.
- Ты считаешь, что я – квенди, атар? – спросил Майкалумэ, вперив в отца пронзительный взор.
- Да, чтобы ни решил Совет. Ты одной крови с нами, ты похож на нас и телом и духом, - ответил сыну отец.
- Да, но если Совет не признает меня одним из вас, я уда¬люсь, буду странствовать пока не найду остальных. Ведь были те, что ушли к Теням Севера, может, там я найду себе подобных? – произнёс Майкалумэ.
- В этом мы сомневаемся. Многих схватил Охотник, не все вернулись из дальних странствий! – сказал Финвэ. – Если ты уйдёшь, опасность будет теснить тебя со всех сторон.
- Но, может быть, мне удастся их найти, - сказал Майкалумэ, не подозревая о том, сколь опасное решение зрело в нём. – Когда соберётся совет?
- Я иду звать всех квенди на поляну серебряных буков, когда все соберутся, начнём, - ответил Эльвэ на вопрос юноши.
- Об одном прошу, квенди, не надо думать об опасностях, которым я подвергнусь и не надо руководствоваться жалостью. В моём случае это чувство не должно играть никакой роли… - в очах его мелькнула тень страха.
Майкалумэ заволновался, прошёлся, но унять слабость он не мог, потому опустился наземь. Однако при одной мысли об испытаниях, которые ему предстоят, он снова вскочил на ноги. Теперь, Майкалумэ не мог сесть, он ходил как заведённый, не мог остановиться, был не в силах успокоиться и сосредоточиться.
- Не надо говорить ему заранее, какое решение будет принято. Он нашего рода, - сказал Финвэ.
Квенди Куйвиэнен собрались. В ту пору их было не так много как сейчас, ибо они ещё не рождали детей, ведь Майкалумэ был первым. Час, который должен решить его судьбу настал.
- Не волнуйся ни о чём, - сказал Эльвэ сыну. - Просто нам нравится собираться вместе и вести разговоры, тебя признают одним из нас, я вижу, ты похож на нас и телом и духом.
- Я всё же волнуюсь, - ответил ему Майкалумэ. - Ведь ре¬шается моя судьба. Вдруг я не выдержу испытаний? Вдруг я действительно окажусь другим? Я готов к любому исходу, но страшусь того мгновения, когда мне придётся расстаться с мэллэ и атар. Странствий я не боюсь, знаю, когда я покину вас, угроза погибели будет висеть надо мной постоянно, но опасностей я не страшусь, и всё же… Как я хочу остаться! Найти сородичей!
- Мы – твои родичи, сын, и если ты уйдёшь отсюда, мы пойдём с тобой. Я знаю, что ты – квенди, и один из нас, йон, - сказал ему отец.
- Майкалумэ, сын, не страшись своей участи, она будет прекрасна, и потом о тебе будут петь в легендах как о первом сыне квенди, - произнесла мать, с гордостью и любовью глядя на сына.
- Мы сегодня собрались, чтобы признать дивное появление среди нас Майкалумэ, – молвил Финвэ, избранный главным в поселении. - Мы хотели бы узнать, в чём он похож на нас, и чем отличается, и сколь ценным будет соплеменником. Мы установили, что обликом и духом он схож с нами. Но сегодня особый день. Нам следует всё решить без спешки, но и без промедления. Мы все внесли свой вклад в Общую Песнь, он ещё нет. Каков он в деле? Горит ли жаждой познания? Может ли одолеть свои страхи? Сегодня мы получим на все эти вопросы ответы. Сегодня день новых свершений. Не скрою, мой дух больше тянется к тем, кто может найти одно решение из многих, сделать выбор, жаждет знаний. Обладает ли Майкалумэ этими качествами? Это я хочу узнать. Поэтому я желаю посмотреть на то, как он умеет преодолевать препятствия, ибо в наши дни опасно ни о чём не задумываться, ничему не учиться, ничего не делать для достижения цели. Майкалумэ, вот моё зада¬ние - прояви свою смекалку и перейди Куйвиэнен в самой узкой его части, расстояние которой не превышает одной лиги. Ты сможешь это сделать?

[Arandil]

Сказание третье.
На совете квенди. Часть 2

- Да, я это сделаю, - сказал Майкалумэ. – Дайте мне поду¬мать.
Он сел наземь и задумался, запустил пальцы в светлые во¬лосы, но прозрение всё не наступало. Тогда он встал, ходил, переходя с шага на бег, словно в горячке. Голова пылала, руки дрожали от возбуждения, ноги сами устремились в бег. Майкалумэ добежал до серебристого куста и вернулся обратно. Между тем, времени оставалось всё меньше и меньше, он начал отчаиваться:
- Уж лучше бы он приказал мне переплыть Куйвиэнен, это бы я смог, сил у меня достаточно. Но как пойти по воде? Если я пройду по водной глади, моё тело не даст мне утонуть, я лёгок как перо сокола. Должно быть, решение у этой задачки совсем простенькое. Просто сейчас я не могу его найти.
- Не торопись, друг, - сказал Финвэ юноше. – Придумай что-нибудь, я знаю, что ты умён, твоя мысль парит в высотах недоступных нам. Сами мы не можем перейти Куйвиэнен. Да, мы можем ступить на воду, не замочив и лодыжек, но волна гонит нас обратно к берегу. Можно проплыть Куйвиэнен, но он широк и воды его холодны. Может, у тебя это получится, и ты укажешь нам путь. Если у тебя не получится, когда-нибудь найдётся решение этой задачи. Если у тебя не выйдет, мы не проявим строгости, просто сделай всё, что сможешь, и никто не станет обвинять тебя в глупости и смеяться над тобой. Но ты не так прост, ты познаёшь этот мир не так как мы.
- Йон, у тебя всё получится, не волнуйся, - сказала сыну Ингвиэль.
Майкалумэ запустил пальцы в волосы и сильно дёрнул, вскрикнув от боли, вскочил на ноги. Тут что-то больно ударило его по ноге. Юноша глянул вниз и увидел лежащую на земле у его ног лук, а в руках Ольвэ держал поющую игрушку. Майкалумэ разжал руку и увидел то, что его заинтересовало. В ладони остался волос, лучившийся светом звёзд.
- О, я понял! – радостно вскричал юноша и принялся за дело. Майкалумэ тонким каменным лезвием ножа отрезал свои дивно светлые длинные волосы и стал скручивать и растягивать свои пряди вместе, и получились нитки. Затем он начал спле¬тать их так, чтобы получилась длинная прочная не рвущаяся верёвка.
Затем Майкалумэ привязал к одному её концу костяной рыболовный крючок, сильным движением руки закинул на тот берег. Он увидел, что крючок с нитью зацепился за ка¬мень, и несильно потянул, чтобы расправить нить. Потом он привязал другой конец нити к основанию дерева. Квенди следили за каждым движением Майкалумэ, затаив дыхание. Потом он ступил на нить, и легко ступая, пошёл по ней, и так он достиг другого берега. Затем он, идя по верёвке, вернулся на этот берег. Так в этом мире появилась первая верёвка, сплетенная из волос квенди, и ныне мы плетём верёвки способом, подсказанным Майкалумэ. Эти нити и верёвки по его второму имени эльдары называют «нитью Эльтинвэ».
Мать с облегчением вздохнула – её сын снова стоял рядом. Ведь когда он был на том берегу, она испытала настоя¬щий страх, ибо страшилась чёрных теней Севера. Она опасалась, что её сын может погибнуть из-за этого опасного испытания.
- У тебя это получилось! Ты нас научил! Ты справился с порученным тебе заданием, - удивлённо и радостно воскликнул Финвэ.
- Идя по опушке леса, я услышал твоё пение и голос твоей дивной игрушки. И я желаю ещё раз услышать твоё пение и голос твоей странно-дивной игрушки. Как ты её назвал? – спросил Ингвэ.
- Арфа – таково её имя, сладостное как мёд и нежное как волосы моей мэллэ, - произнёс Майкалумэ. - Если ты хочешь, чтобы я сыграл на ней и спел, я выполню твою просьбу.
Он взял в руки арфу, тронул её струны и запел.
Казалось, что небо разверзлось, открылся перед квенди недоступный им прежде мир, полный гармонии и света. Мир затих. И голос Майкалумэ один царил в Арде. Его голос поднимался до неизмеримых высот, выше облаков, в мерцающие в бархатном небе звёзды и падал в бесконечные бездны Арды. Говорят, песнь Майкалумэ, позже названная Квендийон, Песнь сына квенди, разлетелась по всем мирам Эа, его услышали все живущие в нём: услышал её не только Враг и его злосчастные узники, но и айнуры. Чёрный Охотник узнал, что дети Эру могут родить себе подобных, и пришла к нему злая мысль – использовать в своих лиходейских замыслах несчастных изуродованных навек квенди.
Несчастные квенди, захваченные Чёрным Охотником, услышали пение, и вспомнили, какими они были, и не¬которые из них приняли решение любым способом покончить с горестным пленом. Песнь была чиста как Воды Куйвиэнен, где они пробудились, и невиданный свет озарил их несчастные души. И прозрели они, снова в них ярко вспыхнула Искра Отца Единого. И поняли они злобный план жестокого Господина, и Свет давний боролся с тьмой их теперешнего существования. И возроптали они и восстали против Чёрного Охотника. Но разной силой владели узники. Одни освободились от рабского ярма Утумно, но ценой возвращения была жизнь. Их тела сгорали, не перенеся страданий, а души долгие годы неприкаянными тенями бродили по Арде, пока не нашли вход в Закатный Чертог. Другие жаждали освободиться и в нестерпимой жажде мщения прорвались к трону Владыки Тьмы. И увидав восставших, Охотник затрепетал. Страх охватил его. Но, к несчастью, некоторые из бывших квенди предпочли раб¬ство гибели, они испугались смерти, ибо неведомое страшило их. Другие прикипели искорёженной душой к Злу и не помнили, какими пришли в этот мир бесконечных страданий. Наиболее порочные из них жаждали власти над миром, поэтому окончательно перешли на сторону Врага. Они сохранили свои уже никчемные жизни. И набросились на своих братьев, отринувших Зло, и началось братоубийство. И впервые Преображённые вкусили крови братьев своих. От этих отщепенцев и пошли орки.
Вернувшиеся к Свету Куйвиэнен едва не одолели падших. Но накинулись на них балроги и огненным смерчем были сметены квенди. Нескольких из них враги захватили в плен, и Чёрный Охотник велел праотцам орков до смерти замучить своих бывших братьев. Праотцы орков мучили восставших: одни из страха перед Хозяином, другие – из желания мучить, третьи – из стремления выслужиться перед Господином и возвыситься над остальными несчастными… Утумно стал первым уделом предательства в этом искажённом мире.
Но вернёмся к «Квендийон». Эхо этой песни можно услышать в грёзах в любой точке Арды. Мудрые говорят, что в этой песне были сплавлены во¬едино и свет, и надежда, и счастье, и вера и любовь; в ней слы¬шались отзвуки Песни Отца Единого – Эрулиндалэ. Именно песнь первого из сыновей квенди услышал в Валмаре Оромэ, и узнал о приходе Старших Детей Эру в мир Арды и устремился на Восток. Квенди, слушая пение Май¬калумэ, забыли обо всём, из всех звуков этого мира, они слы¬шали лишь звуки его несравненного голоса и его чудесной арфы. Ни одна песнь квенди не сравнится с этой.
Когда отзвучали последние звуки «Квендийона», квенди ещё долго находились под его несказанным очарованием. Они долго хранили молчание, не в силах нарушить тишину. Многие из них были ошеломлены эффектом, который производила на песню эта «маленькая никчемная вещь».
- Чудесна песнь твоя, брат, – промолвил Ингвэ.
- Благодарю тебя за радость, испытанную мной от твоей песни, а арфа твоя преисполнила меня ещё большим наслаждением, - произнёс Финвэ. – Жаль лишь, что всё в этом мире имеет не только начало, но и конец. Дивна твоя песня, но коротка!
В этот момент Майкалумэ увидел крадущегося к Эльвэ огромного зверя с длинными острыми клыками, с быстротой молнии выхватил лук, приложил к ней белую оперённую стрелу с костяным наконечником, прицелился и спустил тетиву. Коротко пропев, взвилась горящая синим пламенем стрела, и мгновение спустя она вонзилась зверю прямо в сердце. Громадный зверь рухнул замертво.
Только тогда Эльвэ понял, какой он избежал опасности.
- Я не знаю, как благодарить тебя за своё спасение, Майкалумэ, - промолвил он. - Я твой должник, и я как-нибудь, верну тебе свой долг.
- Я смог помочь тебе, Эльвэ, я смог спасти тебя, а потом ты спасёшь меня – это естественно, - сказал Майкалумэ.
- Итак, мы поняли, что Майкалумэ будет поистине нашим ценным соплеменником, ты сделал столько открытий, которые не забудутся никогда, пока живы говорящие создания, - подвёл все итоги этого дня Финвэ. – Сегодня ты родился второй раз, потому тебе к лицу ещё одно имя, которым мы будем величать тебя отныне. Мы даём тебе имя Эльтинвэ, Звёздная Искра, ибо пламень жизни горит в тебе так сильно, а душа твоя так стремится к знаниям и открытиям. Ты – квенди, первый сын мира, Перворождённым мы будем называть тебя.
В этот день, Майкалумэ, прозванный Эльтинвэ стал полноправным членом общины, рода квенди Куйвиэнен. Казалось, жизнь его налаживалась, он более не был одинок.
Позже, когда родился Келеборн, следующий сын мира, многие понимали, что родился сын квенди. Его не разрывали сомнения, долго преследовавшие Майкалумэ Эльтинвэ Перворожденного, но и его приняли в сообщество квенди, проведя через испытания, но, то скорее был ритуал, продиктованный желанием узнать возможности юного квенди. Никто не сомневался, что Келеборн, сын Ауриэли – одного с ними рода. А затем родились Галатиль, Феанор и другие…
С тех пор многие племена этого мира ввели обычай торжественного приёма молодых в своё племя. Они должны были соревноваться друг с другом, когда их стало больше, показывать, как они справляются с трудностями, и проходить все испытания.

[Arandil]

Сказание четвёртое.
Айнур.

В те дни квенди жили преимущественно охотой на диких зверей и собиранием плодов, ягод, трав и грибов. Квенди было немного, а дичь, коренья и плоды у берегов Куйвиэнен не переводились, поэтому такое хозяйствование их удовлетворяло. То были вольные дети Эру, жившие в мире и гармонии друг с другом и природой. Особенно удачлив был на охоте Эльтинвэ Перворождённый – он с одинаковой ловкостью охотился на зверей, птиц и рыбу: без промаха стрелял из лука в зверей и птиц, ходил с рогатиной на хищников, вонзал в зверей отточенные копья, рыбу бил острогой, ловил пальцами и заманивал в сети. Он научил сородичей мастерить луки и стрелы, совершенствовал их копья. Квенди над ним больше не смеялись, они уважали юношу.
Однажды отряд во главе с Ингвэ, Финвэ, Эльвэ, Ольвэ и Эльтинвэ отправился на охоту. Сначала охота была не особенно удачна, и в погоне за дичью квенди забрели довольно далеко от поселения. Когда они огляделись, то поняли, что никогда не бывали в этих краях. Тень лежала на этих землях, Куйвиэнен представлялся маленькой точкой далеко на западе. Охотники оказались в опасных местах – к северу от залива Хелкара, под тенью Орокарни – Гор Востока. Именно здесь им улыбнулась удача: некоторое время свистели стрелы, был слышан треск копий. Немало было добыто охотниками четвероногой, пернатой и водоплавающей дичи.
- Атар, каждый день мы ходим на охоту, мы добыли достаточно только на сегодня, когда мы вернёмся в поселение, то разделим добычу на всех, правда, я надеюсь, что не одни мы были удачливы, - ответил Эльтинвэ.
- Это мы узнаем не раньше возвращения, - ответил Ольвэ.
- Этого нам вполне хватит. Пора возвращаться назад, - молвил Ингвэ. Он очень был доволен итогами охоты.
Вдруг Ольвэ заметил, что Эльтинвэ, явно что-то завидев, и, издав громкий боевой клич, бросился вдогонку за кем-то или за чем-то, и все поспешили за ним. Однако догнать его было почти невозможно, но вслед за ним устремился его отец, и скоро увидел сына, бегущего наравне с диким вепрем. Ольвэ издал громкий клич. Вепрь обернулся и, увидев вторую мишень, набросился на Ольвэ.
Ольвэ схватил копьё и всадил его в вепря, зверь осел, но раненный, он стал ещё опаснее. Вепрь оскалил длинные острые клыки и накинулся на квенди, стараясь схватить его. Если бы квенди замешкался, ему пришёл бы конец, но Ольвэ ловко увернулся от вепря. Зверь несколько раз повторил попытки, успеха не имевшие. Ольвэ схватив длинный обоюдоострый кинжал, медленно приблизился к вепрю и одним прыжком бросился на зверя. Рядом лязгнули клыки, а Ольвэ увернулся и зверь укусил вместо тёплой плоти воздух. Завязался бой. Эльтинвэ, заслышав неистовое хрюканье зверя, обернулся, и его взору представилось кровавое зрелище сражения. Сын бросился к отцу на помощь, сверкнули два ножа, зверь копытами рыл землю, скалил клыки, но жестокая атака обернулась его смертью. Ольвэ всадил кинжал в разинутую пасть вепря, а Эльтинвэ поразил кинжалом спиной мозг зверя. Огромный вепрь замертво рухнул наземь.
– Нам надо побыстрее разделать тушу вепря, стервятники уже здесь. Скоро здесь будут и другие хищники! Нам сегодня выпала редкая удача! – сказал Ольвэ.
- Ты прав, надо бы поторопиться! – отозвался сын.
- Возьми клыки, - сказал Ольвэ.
- Нет.
- Но твой удар был точен, йон, к тому же, ты поднял дичь, - сказал отец.
- Я не возьму клыки! – сокрушённо покачал головой сын.
- Ладно. Из этих клыков я смастерю ножны для ножей. Один оставлю себе, другой подарю тебе, ведь этот вепрь и твоя добыча.
- Я не заслуживаю такой чести, атар, - грустно покачал головой Эльтинвэ. - Если бы не я, ты не подвергся бы опасности, атар.
- Нет, если бы не ты, мы не заметили бы кабана, и не было бы у нас мяса. Я сделаю для твоего ножа ножны, - сказал отец.
- Я подверг тебя опасности, ты мог пораниться, или твой дух был бы вырван из твоего тела, - потупил взор Эльтинвэ.
Вместе отец и сын взялись за дело и за считанные минуты разрубили каменными топорами огромное мёртвое тело вепря, разрезали мясо каменными ножами.
Подоспели Ингвэ, Эльвэ и Финвэ, издалека узревшие добычу, и обрадовались целой горе мяса.
При распределении, Эльтинвэ и другие вручили Ольвэ часть его несомненной добычи – длинные клыки кабана. Ольвэ просверлил в клыке дырочку, нанизал зуб кабана на свой волос, прицепил к поясу.
- Подумать только, я лишь баловался, хотел… даже стыдно сказать... – говорил Эльтинвэ тихо, словно самому себе.
- Всё же скажи, тебе станет легче, не держи в себе, - услышав эти слова, Финвэ обратился к юноше.
Какое-то время Эльтинвэ работал молча, но потом сказал:
- Я увидел мирно пасущегося вепря и закричал, я хотел лишь состязаться с ним в беге и переполошил всю округу, я вёл себя глупо и опрометчиво.
Ольвэ нахмурился и, глядя сыну в глаза, произнёс:
- Да, ты прав, сын, ты вёл себя неосмотрительно, побежал за вепрем, бросив на месте всё снаряжение, и кинжала не захватил. Что было бы, если бы зверь тебя догнал? На тебе бы живого места не осталось!
- Отец прав, Эльтинвэ - поддержал брата Эльвэ. – Впредь будь осмотрительнее и умнее, юноша!
Но вскоре его беспокойный дух снова дал о себе знать. Юноша, увидев маленького зайца, сидящего и жующего траву, нагнулся и крикнул в его длинное ухо. Заяц опрометью бросился бежать и, дрожа, укрылся в норке.
- Йон, не пугай зайца попусту, угомонись, мы добыли достаточно дичи, - приструнил сына Ольвэ.
- К тому же нам не нужно, чтобы он нас боялся, - сказал Ингвэ.
- Тогда нам труднее будет добыть его в следующий раз, - трезво оценил произошедшее Финвэ.
- Ну, маленькие кэлвар, живите сегодня, мы добыли столько, что насилу унесём, - рассмеялся Эльтинвэ, затем он закричал во весь голос: Но мы ещё вернёмся!
Так Существо, наделённое речью, предъявило свои права на владычество в этом мире, признавая, что может распоряжаться жизнью и смертью кэлвар и олвар по своему произволу.
Охотники быстро разделили добычу поровну, навалили на плечи и двинулись домой, очень довольные.
Возвращаясь домой, они услышали вдалеке цокот копыт.
- Что за шум? – всполошились квенди. На лицах многих отразилась тревога.
- Это копыта неведомой твари несутся сюда, высекая искры на земле, - припав к земле, сказал Эльтинвэ.
Охотники сразу вспомнили о Чёрном Охотнике, хватающем квенди, и разбежались в разные стороны.
- Бежим, иначе из охотников мы превратимся в добычу! – вскричали они. – Это Чёрный Охотник! Прячемся!
- Надо посмотреть, кто это, - сказал Эльтинвэ.
- Нет, сын, ступай с другими! – сказал Ольвэ.
- Что ты сам стоишь на месте, не следуя своему совету, атар? – спросил Эльтинвэ отца.
- Потому что я чувствую, это не тот Всадник, - ответил сыну Ольвэ.
- Тогда и я останусь, посмотрю. Что будет, то и будет, - решительно заявил Эльтинвэ.
- Я тоже останусь, может, так мы разгадаем загадку, узнаем, куда сгинули наши братья? – обернувшись на голоса Ольвэ и Эльтинвэ, пробормотал Финвэ и тоже остановился.
- И я останусь, - откликнулся Эльвэ.
- И я, - произнёс Ингвэ. - Братья мои, я вас не оставлю. Погибать – так вместе!
Они услышали, как конь заржал, но не признали лиха в его звонком голосе.
Затем квенди увидели, как на поляну влетел предивный конь, который не мог быть пособником Чёрного Охотника. Он светился серебристо-белым светом, его золотые копыта, стуча по земле, высекали золотые искры. В лучах белого света возник Всадник, его волосы стлались на ветру. Он протрубил в большой рог Валарому, и заметили квенди, видевшие голодных хищных тварей, бегающих по обе стороны охотничьей тропы, что они в страхе разбежались.
Квенди, оставшиеся на поляне, быстро поняли, что всадник не призрак Тьмы, ибо нездешним светом сиял его лик, и их сердца потянулись к нему.
- Братья, он светел, и я не могу его бояться, - воскликнул Ингвэ.
- О, светлый дух! Прекрасноликий Айнур! – произнёс Финвэ.
- Айнур, айа Айнур! – промолвил Эльвэ, не в силах от¬вести свой взор от светлого лика всадника.
- Айа валар айнур! – воскликнул Эльтинвэ.
- Айнур, айа айнур Оромэ! – сказал Ольвэ.
Так, первый из Стихий, с которым встретились квенди на заре существования, получил своё имя. Отныне все квенди, и впоследствии даже некоторые из рода хилдоров, называли его именно так. Позже прижились эти обозначения – айнур, валар.
Светлый валар соскочил с дивного коня. Конь неторопливо подошёл за ним, казался и он изумлённым. Айнур радостно протянул к ним свои руки. Квенди почувствовали, что под сенью его рук, им ничто не страшно.
- Друзья, вернитесь, не страшитесь ничего, он не Чёрный Охотник, он светлее звёзд на небе! - позвал бежавших Ингвэ.
Некоторые из квенди вернулись обратно, и заметили, что Ингвэ говорил им правду.
Так квенди встретили своего первого защитника.
- О, эльдар, приветствую вас! – сказал им айнур.
- О, Айнур светлоликий! Нам не страшно в твоём присутствии, потому приглашаем тебя к нам, в наше поселение, - сказали квенди.
Айнур смотрел на них, и свет струился из его очей. Светлые волосы текли по плечам, образовывая поднебесный шатёр, в котором укрылись квенди. Он долго смотрел на них, затем лицо его переменилось, выразило сначала недоверие, затем несказанный восторг, радость. Его неземной лик стал квенди родным и милым. Лишь потом они поняли, что в тот миг, когда светлый айнур узрел их, он научился у них их эмоциям, понял их чувства. Когда-то, когда Оромэ жил с братьями, лишь мысли текли в нём, и чувства жили в его душе – счастье, радость, гнев, но не отражались на челе его. Лишь когда Оромэ Таурон познакомился с квенди, лишь тогда стал осваивать мимику лица, жесты, поэтому из всех валаров, он лучше всех понимал квенди, ибо встретил Старших Детей Эру на заре их дней. Лучше него с эльдарами умел общаться лишь Ульмо, Царь Вод Земных.
- Идём с нами, - обратился к айнуру Ингвэ.
- Рядом с тобой в нас нет страха! – произнёс Эльвэ.
- Ты с нами, о звезда! - сказал Эльтинвэ.
- Я пойду с вами, братья мои! – произнёс Оромэ.
И все вместе – квенди и айнур пошли к поселению квенди. Квенди, не спеша, несли на плечах дичь, сегодня ожидался целый пир, ибо еды было вдоволь, а присутствие в их отряде айнура вселяло в души радость и давно не ощущаемое ими чувство защищённости.

[Arandil]

Даже не знаю, у меня несколько вариантов продолжения. Один оптимистический. Второй в духе Сильмариллиона пессимистический. Третий - Марти-сьюшный, но на основные события почти не влияющий, но тесно переплетается с историей Эндора))) Своеобразный сайд-стори. Не знаю какой предпочесть.
Печально, что все истории кроме первой остались без комментариев(((